|
|
|
|
Глава 9.
- Московское время 19 часов, - сказал мужской голос. - Вы проспали часа
полтора.
- Где я? - глаза было не открыть, словно веки приклеили скотчем.
- Не хочу вас травмировать, - ответил тот же голос. - Сейчас сниму повязку…
Ага. Это был не скотч. Обычное мокрое полотенце на глазах. Кстати, левый
почему-то болел.
- это вы стукнулись, когда упали, - пояснил мою мысль тот же голос.
- Так, где я? - наконец, я продрал глаза и тут же зажмурился - яркий свет
от настольной лампы был направлен на меня.
- В морге. Только не делайте поспешных выводов! У вас может быть ретроградная
амнезия, и вы не помните последних событий.
Амнезии, которую предсказывал Богдан Ильич, патологоанатом морга, в котором
я находился, у меня не было. А жаль! Кое-что мне бы хотелось забыть...
Сном это явно не назовешь. Какой-то провал в небытие. Вначале я упал в
обморок, а затем заснул. Богдан Ильич уложил меня на кушетку, где я и
провалялся полтора часа. Сон без снов. Затем добрейший доктор напоил меня
чаем, за которым я рассказал ему суть своего дела. Разумеется, о видениях,
после которых я упал в обморок, я не упоминал.
Патанатом выглядел впечатляюще. Высокий, худой, лысый, с темными мешками
под большими карими глазами. И длинной распутинской бородой. Он вполне
подошел бы на главную роль в фильме "Франкенштейн - 2006". Итак, к делу!
Богдан Ильич излагал мне факты о смерти жены Козарновского. Большинство
из них я уже знал от Бориса и из отчетов. Практически ничего существенного
он не добавил. Я слушал его не слишком внимательно - отчасти из-за того,
что все это уже было мне знакомо. А еще потому, что пребывал в каком-то
необъяснимом мыслительном ступоре. Чувствовал себя словно ежик в тумане.
Философски безразличным к внешнему миру. Наверно поэтому доктор вдруг
замолчал и, когда я очнулся от возникшей тишины, спросил:
- О чем вы думаете?
Честно говоря, в этот момент я насвистывал песенку: "Богдан Ильич, работник
сна. Одетый в шелк как шелестящий волк…"
- О центре души, - неожиданно для себя бухнул ему в ответ.
Он посмотрел на меня довольно благожелательно. Встал, походил по комнате,
заложив руки за спину и глядя на меня сверху вниз, заговорил:
- я бы отдал остаток своей жизни, чтобы найти этот центр. Увидеть в микроскоп
некое скопление клеток, связанных между собой и образующих место, где
локализуется у человека его душа. У меня есть для этого веские причины…
И мне почему-то кажется, что вы мне можете в этом помочь.
(Это был второй человек за эти два дня, которому кажется, что я
могу ему помочь!)
- Каким образом? Я совсем недавно узнал, что есть такой центр. Во всяком
случае, есть гипотеза… Богдан Ильич, вы очень помогли со своей информацией,
но… не хочу вас обижать, у меня такое ощущение, что вы рассказали не все,
что знаете.
Туман в голове стал рассеиваться, я, словно отходил от сна, пробуждался,
и окружающий мир становился более четким. Предметы приобретали границы
и цвета…
- Ну, разумеется, я знаю гораздо больше, - продолжал он смотреть на меня,
но как-то по-другому. С интересом, что ли? - я излагал вам факты. Как
их интерпретировать - ваше дело. Еще у меня есть размышления по этому
поводу и парочка наблюдений. Не знаю, интересно ли вам…
- Очень!
- Хорошо. Во-первых, у меня впечатление, что я видел эту женщину. Когда
она была еще жива. Здесь, на территории больницы, около часовни… с другой
стороны от морга есть небольшое строение. Это старая часовня. Вы знаете,
что нашей больнице больше двух веков?
- Да, это заметно, - пошутил я и, чтобы доктор не обиделся, добавил, -
нет, я не знал, что больница такая старая.
- На этом месте появилась одна из первых лечебниц в нашем городе. Конечно,
от нее ничего не осталось, кроме документальных хроник. Около ста лет
назад на месте сгоревших деревянных, построили первые больничные каменные
здания. От них сохранился морг, где мы с вами находимся, и часовня. В
этом доме был капремонт полвека назад. Поскольку во время войны сюда попала
бомба. А часовня осталась неприкосновенной. Как для снарядов, так и для
ремонта. Раньше, рядом с часовней было больничное кладбище. Это я в архиве
копался. Затем кладбище уничтожили, а в часовне сделали склад. Года четыре
назад помещение сдали в аренду какой-то секте, подробностей не знаю. Но
там все время собирался народ. А в этом году приехали представители церкви,
и я так понимаю, что они забирают часовню себе и собираются восстанавливать
ее.
Я слушал его внимательно, хотя и не понимал, пригодится ли это мне в дальнейшем
или нет.
- Вот среди посетителей часовни я и видел эту женщину. Ухожу я с работы
довольно поздно, как вы можете убедиться, и через другой выход. И иду
как раз мимо часовни.
- А почему вы обратили на нее внимание? На женщину, - спросил я у него.
- Потому что они всегда приезжали первыми. Она и с ней молодой человек
и девушка. На иномарке, какой не помню. И, как правило, за ними подтягивались
все остальные.
- Кто - остальные? - не понял я.
- Как кто? Сектанты, конечно. Причем, я их стал замечать в последние два
года.
- А до этого? Вы же говорите, что сдавали часовню года четыре.
- Наверно, или раньше приезжали, или позже. Этих я не видел.
Я достал фотографию дочери Козарновского.
- Это она? Я имею в виду молодую девушку.
- Да, похожа, - Богдан Ильич посмотрел на фото, затем надел очки и взглянул
еще раз. - Очень похожа. Она случайно не дочь этой женщины? - поинтересовался
он.
Но я не успел ответить - зазвонил телефон.
- Да, Борис, - ответил я.
- Ты где, привет? - спросил он.
- В морге.
- А, у Ильича-Франкенштейна! Результаты есть? - раздалось из динамика.
- Есть кое-что, - ответил я, прижимая трубку к уху, чтобы немного приглушить
голос Бориса.
- Понял, он рядом? Слушай, по поводу этого Волгина. Там чертовщина какая-то.
Ребята работают, но все очень странно. Действительно убита его мать. Им
самим. Он и вызвал скорую и милицию. Сознался. И был транспортирован в
психиатрическую больницу. Стали проверять. Все, что касается убийства
- точно. Но дальше идет какая-то путаница. Бригаду, которая его везла
в дурдом - не найти. В самой больнице - тоже никаких следов. То есть,
он находится там, мы проверили. Но по времени поступления - расхождение.
Короче, будем работать. Но я хотел бы знать, какое…
- Пока не знаю, - перебил я его, - ты лучше займись еще одной проблемой.
В больнице есть часовня. Администрация сдает помещение какой-то секте.
Мне нужно знать - что за секта, кто ее возглавляет, кто им сдает, за сколько
и так далее. Все, до связи! - пресек я его попытки разузнать подробности.
- Извините, - обратился я к доктору, - да, это дочь этой женщины. Не хочу
впадать в мистику, - усмехнулся я, - но что-то в этом есть. Она при жизни
посещает часовню вашей больницы, а после смерти оказывается совсем рядом
с ней. В морге.
Богдан Ильич улыбнулся в ответ.
- Ну, раз уж зашла речь о мистике… Вы, наверно, не знаете, что было на
месте нашей больницы лет пятьсот назад?
- Болота, - ответил я. - На которых жили водяные.
- Болота, безусловно, были. Насчет водяных, не знаю. Но…
Тут я понял, что у него занимало в жизни второе место после работы. История.
Он так эмоционально рассказывал, что я живо представил себе языческое
мольбище посреди дремучего леса. Странных людей - обритых наголо женщин
и волосатых мужчин - поклоняющихся огромному камню и приносящих жертвы
перед столетним дубом. Священников-арбуев, гортанно поющих свои непонятные
молитвы. И посланника новгородского архиепископа Макария - священника
Илию, склонявшего людей к христианской вере и истреблявшего огнем все
предметы поклонения язычников…
- Именно на месте, где в восемнадцатом столетии воздвигнут церковь и часовню,
было крупнейшее мольбище того времени! - закончил он свое повествование.
- Здорово, - отозвался я, - а что в этом мистического?
Богдан Ильич воздел свои длинные руки над головой, отчего стал похож на
какого-то языческого идола, и заговорил:
- Одна вера сменяется другой. И на месте одного алтаря возникает новый.
Не камень и лесное божество, а крест с распятым Христом. Проходит время,
и его заменяют изображением сельскохозяйственных инструментов, да на груды
мусора. Правда, не надолго. Что возникает потом, - я не знаю. Чему поклоняются
в этой секте? Кто они? Свидетели, адвентисты, сатанисты, розенкрейцеры?
Кто их знает. Скоро и они исчезнут, и вновь восстановят распятие. А мистика,
на мой взгляд, заключается в том, что все это происходит в одной точке
пространства! Там, где мы с вами сидим и разговариваем.
И не было ничего особенного ни в его рассказе, ни в том, что пять веков
назад в этой, как он выразился, "точке пространства", полыхали костры,
в огне которых сгорали люди с их верой. Ни в том, чем занимались современные
обитатели часовни - пусть они и явились возможной первопричиной цепи преступлений,
одно из которых мы расследовали. Даже то, что эта точка, вернее, целая
зона пространства находилась в морге, меня не беспокоило. Но откуда-то
взялось непонятное и неприятное ощущение, даже не страха, а какой-то тоски.
Как будто стоишь перед дверью, за которой другой мир, не предназначенный
для человека, и понимаешь, что тебе придется туда войти, а возможно, и
остаться там навсегда.
"Может, этот вход и располагается здесь? На территории морга и часовни?
Не зря же именно в этом месте собирались на моления древние священники?
Построили церковь спустя несколько столетий. Еще через двести лет творят
мессы поклонники неизвестного нам божества…"
- Про какой вход вы говорите? - вдруг спросил меня Богдан Ильич. Надо
полагать, что последние слова я произнес вслух.
- Да, так, - уклончиво ответил я, - просто ощутил ту мистику, про которую
вы говорили.
Заиграл телефон. Судя по мелодии, звонила Диана.
- Привет как жизнь? - в одно слово спросила она. И поинтересовалась, -
ты сейчас где?
- В морге, - в очередной раз ответил я.
- Господи! Вечно ты где-то бродишь, где нормальные люди…
Диана частенько не договаривала свою мысль, но в данном случае все было
ясно - бродить нормальные люди могут: по сети, по бродилке, по клубам,
выставкам, театрам, гостям. Ну и по магазинам. Брутальные элементы, типа
моих друзей, или чокнутые, вроде меня - зависают в подобных местах.
- А ты где? - в свою очередь поинтересовался я.
- Дома, - удивленно ответила Диана, словно других вариантов и быть не
могло, - у тебя. Когда тебя ждать?
- Часа через полтора, - сказал я наобум.
- Контрл, альт, делит! - посоветовала мне на прощание Диана и повесила
трубку.
Чего это она? Неужели обиделась? Это было редкостью. Нужно по пути купить
ей цветов, а еще лучше послать картинку по e-mail. Я, извинившись перед
Богданом Ильичем, позвонил одному своему приятелю и попросил отправить
картинку с цветами "на ящик" Дианы.
- Тема? - спросил он.
- Девушке, живущей в сети.
О том, что я видел их приятеля Волгу в психбольнице, я решил рассказать
при личной встрече.
С патанатомом мы расстались при выходе из больницы. У меня было еще много
вопросов, но любезнейший Богдан Ильич посмотрел на часы, и неожиданно
заторопился - какие-то срочные дела, про которые он забыл. Впрочем, он
предложил мне приходить хоть завтра - он ответит на любые вопросы и с
удовольствием попытается мне помочь в расследовании.
Подождав пару минут, я вернулся на территорию больницы. Правда, для этого
мне пришлось перелезть через забор. Я обошел здание морга и прямо по газону
направился к неподалеку стоявшей часовне. В отличие от остальных зданий,
это не освещалось совсем, поэтому идти мне пришлось, чуть ли не на ощупь.
Часовня чернела на фоне темно синего неба своим остроконечным куполом.
Рядом с ней виднелась какая-то полуразрушенная пристройка.
Где-то здесь находится эта точка пространства! Хороший сюжет для фильма
"Врата в ад". Я не мистик и, надеюсь, не невротик. Но нечто зловещее было
в ломаных контурах старой часовни. В окружающей обстановке - голые деревья,
полуразрушенная ограда, отделявшая больничную территорию от парка и соседних
домов, тоже разрушенных и пустынных, и готовящихся к сносу. В торчащей
из земли арматуре, напоминавшей кресты на могилах древнего кладбища. Соседство
"дома для мертвых". Да приносимый ветром вой бездомной собаки.
Стряхнув прилипшую грязь с ботинка и мистическую ерунду из головы, я вышел
на дорожку, ведущую к часовне. Посмотрел вокруг - вроде никого, и отправился
на разведку. Приблизившись к входу, я вздрогнул - неожиданно зажегся прожектор
над входом, и в лицо мне бил яркий свет. Черт! Я прикрыл глаза рукой и
быстро отошел в сторону. Такую штуку я знаю. Фотоэлемент срабатывает,
как только подходишь на нужное расстояние. Загорается мощная лампа, и
посетителя становится видно. А так, если никого нет, то и внимания не
привлекает. Часовня и часовня.
Прошло не меньше минуты, пока я вновь привык к темноте. И за это время
у меня возникло ощущение, что я здесь не один. Я стоял в каких-то кустах,
не двигался, и старался дышать как можно тише. Вокруг - лишь шум ветра.
Но чье-то присутствие я чувствовал, словно видел его. Кто-то здесь был.
Сидел в засаде. Но ничем не выдавал себя. То ли наблюдал за мной, то ли…
У меня заиграл телефон. Настолько это было неожиданно! Звонила Диана.
Необычайно вовремя! Я не полез во внутренний карман, так как испугался,
что в этот момент, когда руки будут заняты, на меня и нападут. Обожаю
"Турецкий марш"! но в ту минуту…
Я чуть развел руки, готовясь отразить нападение, когда голос сзади, почти
рядом, произнес - "трубку-то возьмешь?"
Он еще не закончил фразу, а я уже развернулся к нему. Но противник оказался
настоящим профессионалом. Я даже не почувствовал удара. Просто отключился.
Последнее, что я помнил - это круговорот из звездного синего неба, купола
часовни и гремевшего в ушах Моцарта.
|
|
|