|
|
|
|
Глава 20.
Черный пес лежал мордой на лапах, с открытыми глазами. Борис остановился,
увидев, что собака негромко зарычала, обнажая желтые зубы. Верхняя губа
ее нервно подергивалась вверх, так, что была видна красная полоска десны.
Голова приподнялась, и я замер вслед за Борисом - меня приковал к земле
его взгляд. Он смотрел на нас человечьими глазами. Смотрел не мигая и
рычал. Мне захотелось уйти, тем более что пистолет мой был у Бориса.
- Монастырские вместо себя оставили? - спросил Борис будничным тоном и
достал мой пистолет из кармана пиджака.
- Возможно. А тебе очень нужно внутрь? - с надеждой спросил я у Бори.
- А ты собак боишься? Да ладно, он не кусается…
Едва он произнес это, как пес бросился на него. Боря едва успел отскочить
в сторону. Но пес и сам замер в полуметре от него, припав к земле и продолжая
угрожающе рычать.
- Вот, достал! - в сердцах бросил Борис, передернул затвор и пальнул в
воздух. Несмотря на то, что пистолетик выглядит маленьким, грохот при
стрельбе он издает порядочный. Пес тут же сбежал, сверху посыпались отстреленные
ветки тополя, а тучи ворон повзлетали с деревьев и громко каркая, кружили
над нами.
… во время своего первого посещения я не разглядел, что представляет собой
часовня. Снаружи это было довольно приличное по размеру здание. Внутри
- я лишь помнил, что там была пара помещений. Одно большое, где со мной
общались монастырские, как их называет Борис. Второе, совсем маленькое,
вроде сеней. Сюда-то мы и вошли. Свет, попадавший с улицы, позволял рассмотреть
перегородки, сделанные, безусловно, в наше время. Время гипсокартона.
И такую же современную дверь. Как ни странно, она была не заперта.
Куполообразный потолок освещался сквозь узкие окна наверху. Внизу царила
непроглядная темень. Я придержал дверь, но толку было мало - дальше маленького
освещенного треугольника, свет все равно не проникал.
- Сейчас разглядим, что здесь есть, - сказал Борис и в руке у него оказался
карманный фонарик. Неплохо он подготовился к операции. В одной руке -
оружие, в другой - свет.
У меня мелькнула в голове картинка. "Несущий просвещение". Или современный
философ, в поисках человека.
Но стоило Борису включить фонарь и посветить по сторонам, как стало понятно,
что человека здесь нет. Есть нечто иное…
Вспыхнуло красным огнем несколько десятков глаз, зашевелились тени, и
множество рычаний слились в единый угрюмый и зловещий гул.
Не знаю, было ли сознание у каждого отдельного пса этой стаи. Но мне казалось,
что они соединились своими телами и сознанием (или душами?) в одно существо.
Огромное, дикое и агрессивное, как воплощение зла, с капающей из черной
пасти слюной от неудовлетворенного желания убивать, рвать на части, и
уничтожать все живое…
Борис подался назад, наступив мне при этом на ногу. А я уже разворачивался,
чтобы выскочить в сени, а потом и на улицу. Но застыл, как только приоткрыл
дверь. Черный пес, тот самый, что преграждал нам дорогу в часовню, теперь
закрывал собой выход. И он показался мне страшнее, чем десяток диких псов,
потому что глаза у него были не собачьи, а человеческие!
Не вполне осознавая, что делаю, я захлопнул дверь, привалившись на нее
всем телом.
- Глеб! - крикнул Борис, светя фонарем на собак и держа пистолет наготове
- пристрелить первого, который ринется. - Они сейчас бросятся на нас!
Открывай дверь!
- Нет! - я даже не знал, как аргументировать свои действия. Если сказать
Борису, что там не просто пес, а черт знает кто, то он решит, что я просто
спятил! - Попробуй отогнать их. За дверью еще хуже… - Что хуже? - спрашивал
Боря, не оборачиваясь. - Как я тебе их отгоню? Сам попробуй…
Живое кольцо, состоящее из оскаленных пастей, смыкалось вокруг нас. Запах,
исходящий из них, напоминал мне вонь, что я ощущал в покойницкой. Наверно
так пахнет ад.
- Только не стреляй! - предупредил я Бориса.
- Это еще почему?
- Потому….
Я не успел досказать, что патрона всего четыре, а псов гораздо больше.
Что они могут броситься от страха. Что это не один пес, а стая, с законами
и сознанием стаи. Что может быть, здесь нужна не агрессия, которая чаще
всего, является проявлением страха, а любовь и покой - признаки силы?
Выстрел прозвучал как гром, усиленный каменными стенами, сводчатыми потолками,
лаем и визгом собак, моим криком, вырвавшимся помимо воли.… И низким ревом,
раздававшимся из-за двери, словно там был не пес, а медведь, величиной
с часовню…
Винтовая железная лестница вела куда-то вниз. Диана бы оценила - переход
на очередной уровень. Но мы с Борисом восприняли ее как единственный выход
из создавшейся ситуации. Как ее разглядел Боря, я не знаю, да и некогда
было раздумывать - собаки бросились на нас.
Я спускался первым, за мной Борис. Он выстрелил еще два раза, один раз
попав в пса, другой - в металлическую ступень. Пуля, выбив искры, отрикошетила
в стену, посыпалась штукатурка. Стая на мгновения остановилась. Вниз скатился
труп убитого пса. Запах его крови взбесил остальных и они хлынули за нами
лавиной. Мне вспомнился старый мультфильм "Маугли"… Секундное замешательство
собак спасло нас…
Коридор, находившийся по моим представлениям ниже уровня земли метра на
два, стремительно сужался. До потолка я легко доставал рукой. А проходить
уже приходилось боком. Проход… коридором его уже не назовешь… проход делал
резкие изгибы, пару раз опускался ступеньками вниз, и наконец, закончился.
Я уперся в глухую стену. Дальше пути не было.
- Боря, мы попались!
Борис нагнал меня и остановился. В царившей вокруг тишине отчетливо слышались
лай наших преследователей. Собаки шли медленно, опасаясь пули, которая
у нас была последняя, но, не останавливаясь, как будто знали, что мы в
тупике.
Стены этой ловушки были каменными, а пол земляной. Однако воздуха вполне
хватало, причем он не был затхлый, как в старом погребе.
Борис посветил на преграду фонарем.
- О! Тут внизу есть лаз, - обрадовано сказал он мне, - видишь?
Вровень с землей, действительно имелось отверстие. Возможно собака, да
и то, небольшая в него и пролезет. Но человек…
- Дай мне зажигалку, - попросил он, вставая на колени. Брюки при этом
слегка затрещали.
- Откуда? Я не курю, - ответил я, стоя к нему спиной в ожидании, что вот-вот
из-за поворота появятся собаки.
- Ах, да! хорошо, что хоть от моих вредных привычек есть польза!
Он достал зажигалку, зажег ее и поднес к лазу в стене. Пламя заколыхалось.
- Отлично! нам туда!
- А ты уверен? - засомневался я. Не то, что у меня клаустрофобия, но особого
желания лезть по крысиной норе я не испытывал. - Может, позвонишь по сотовому,
подмогу вызовешь?
- Во-первых, звони не звони - приехать не успеют. А во-вторых, я в детстве
спелеологией увлекался.
Борис встал на ноги, скинул с себя пиджак, превратившийся в лохмотья,
за время нашего бегства. Развязал галстук… такой долларов сто стоит! И
вытащил из пиджака телефон.
- Ха! Тут и сигнала нет! Давай, снимай пальто, и полезли!
Я поражался на Бориса. Такое впечатление, что нервы у него отсутствовали,
как дневной свет в подземном проходе. Опасность его не волновала, а скорее
возбуждала, стимулировала его деятельность. Он был плотнее меня, но за
несколько секунд, Борис исчез в подземной дыре целиком. Я последовал его
примеру и вовремя - когда я по-пластунски вползал в нору, чьи-то челюсти
сомкнулись на моем ботинке…
- черт! Боря, на помощь!
Кричал я, пытаясь зацепиться руками за землю. Но сила, с которой вытягивали
меня обратно, была настолько огромной, словно это был не пес, а тиранозавр.
Да еще дикая боль в стопе - как будто там не челюсть, а капкан на медведя.
Проехавшись лицом по земле и изрядно содрав кожу, я сумел извернуться,
и, установив руки как распорки, стал дергать ногу на себя. На какой-то
миг хватка ослабла, и я вырвал ногу из пасти зверя… Я прополз вперед пару
метров, после чего силы мои иссякли, и я остановился - голова упала на
пол, ссадины кровоточили и болели, руки лежали впереди как плети, а сердце
вырывалось из груди и стучало по земле… возможно я отключился. Не знаю.
Всегда сложно понять - терял ли ты надолго сознание или нет. Ведь когда
сознание отсутствует, то и время изменяет свой ход?
Окружающий мир проявился ударами по голове, чем-то твердым и тяжелым.
К счастью удары были легкие. Скорее, касания. Затем возник голос Бориса:
- Глеб, ты цел? Я не могу к тебе развернуться, можно ползти только вперед!
И постукивал меня ботинком по голове. Вот так и бывает - жизнь бьет сапогом,
причем, по голове.
Последний раз я ползал таким образом, наверно, в армии. С боков сжимают
стены, на голову давит земля, и ползти можно только вперед. Мысль о том,
что нора может закончиться тупиком, вызывала панику. Какой там, фактор
страха - ужаса! Я ощущал, как внутри меня зарождается беспокойство. Желание
мгновенно оказаться на свободе, чтобы ничто не сковывало, чтобы можно
было махать руками, двигаться, дышать полной грудью - заставляло меня
ползти быстрее. Но я тут же уставал. Не столько от физической нагрузки,
как от психологической. Как описать кошмар пребывания в узком и замкнутом
пространстве? Никогда бы я не смог ползать по пещерам!
Не знаю, на самом деле или мне только казалось, но воздуха не хватало.
Сердце билось часто, а каждые следующие сантиметры пути казались бесконечными.
Я уже не понимал, сколько мы ползли - часы или дни. И какое расстояние
преодолели. Одна радость - собаки за нами не пошли. Не рискнули? Тогда
что нас ждет впереди? Я не видел ничего. Только темнота. Борис значительно
обогнал меня. У него хоть есть фонарик. Внезапно, я разозлился на него.
Какого черта? Это он во всем виноват!
Я бы остался лежать здесь - сил ползти дальше не было. Но стоило остановиться,
как паника и какое-то жуткое, и до сих пор неизвестное чувство страха
вспыхивало во мне, и только поэтому я продолжал движение.
|
|
|